Его вместит не всякая страница
И выдержит не всякий переплет...
Он был похож на сказочную птицу,
Что тщательно готовится в полет.

И, прошлые рассматривая дали,
Находит вдруг на пенистой волне
Потока лет и радость, и печали,
Которые постигнуть вряд ли мне.

Он в этот миг и властный,и покорный,
Какой-то незаметный и... большой,
Становится застенчивым и гордым,
С такою необъятною душой.

Там,где судьба пощады не просила,
Где время было тверже, чем скала,
Какая-то мифическая сила
В его словах загадочно жила.

Она была, как дорогая плата,
За строки на серебряном листе...
Он может был, как Иисус, распятым
Судьбою на невидимом кресте!

Он так любил весну и свежесть пашен
И новь тревоги в мартовских ветрах...
Он так мечтал пожить в одной из башен
Построенными предками в горах.

И глыбой был, шагавшей с веком вровень
Бесценность не менявший на гроши,
Буквально весь,от плоти и от крови,
Чеченской неразгаданной души.

А годы звездной полосою мимо
Уже промчались нитью золотой
Печально, как всегда, неумолимо...
И ты уже — за роковой чертой!

Я не хочу в глухую явь проснуться,
Постигнуть,как в мистическом броске,
Что больше не смогу я прикоснуться
Седеющим виском к твоей руке...

Сильнее нас слепая грань разлуки.
Но, груз взрывая на куски,
Сквозь смуты и сомнения, и муки
Взмывает к звездам луч его строки.

И кажется,что он сойдет,как дата,
С небес, узором дней по витражу,
И скажет: — То, что не успел когда-то,
Теперь я допишу и доскажу!

Уже к нему, в бессмертье,не пробиться.
Не растопить слезой разлуки лед...
Его вместит не всякая страница
И выдержит не всякий переплет!